20
сентября 1959 года уволенный из морской пехоты США Ли Харви Освальд (1939
г.р.) отправился на корабле из Нового Орлеана в Гавр, откуда перебрался в
Англию, заявив, что пробудет там неделю перед учёбой в Швейцарии. Но тут же
перелетел на самолёте в Хельсинки, где явился в советское посольство и попросил
советскую визу.
Приставленной к нему переводчице
«Интуриста» сообщил о своём желании перебраться на ПМЖ в СССР. Та его тонко
протроллила, подарив книгу Достоевского «Идиот».
На поезде переехал в Москву и попросил
гражданство. Ему сперва отказали, он демонстративно перерезал себе вены. Но не
смертельно, откачали. А гражданство предоставили.
С его слов, с подросткового возраста
читал марксистскую литературу, придерживался марксистских взглядов. Связывался
с социалистической партией США, отделения которой не было в Новом Орлеане, где
он жил, предлагал свои услуги.
Советская бюрократия работает
медленно, но 4 января 1960 года его вызывают в ОВИР и сообщают, что местом
жительства ему назначен Минск. Освальд знал советскую географию, как всякий прочий
американец, поэтому записал в дневнике, что это где-то в Сибири.
Хотя не думаю, что подавляющее
большинство российских граждан могут с ходу показать на карте, где Лос-Анжелес,
а где Чикаго.
Поступить на учёбу в институт дружбы
народов (позже им.Патриса Лумумбы) ему не позволили, в Минске предоставили однокомнатную
меблированную квартиру, что было весьма круто, советские граждане отдельных
квартир (да я с семьёй в восьмидесятые) ждали годами и десятилетиями.
В этом доме (снимок современный) в
начале шестидесятых жил Ли Харви Освальд.
Работать его устроили на Минский
радиозавод. Зарплату дали 700 рублей, плюс столько же помощь от Красного
креста. Для начала шестидесятых (1 января 1961 года пройдёт деноминация в 10
раз) вполне приличная сумма.
За Ли постоянно следит «наружка» от
КГБ, эти отчёты были опубликованы в начале девяностых. Из его записи в дневнике
следует, что на рабочем месте его напрягал глядящий на него портрет Ленина и
обязательная физзарядка.
КГБ внимательно следит за окружением
Освальда, допуская к нему только проверенных граждан. Среди них старший инженер
Станислав Шушкевич, тридцать лет спустя ставший одним из «трёх пьяных мужиков, разваливших
СССР». Именно он обучал Освальда русскому языку.
Проживая в Минске, Освальд ходил в
кино, в театры, особенно Оперный, где его любимая опера «Пиковая дама». Вообще
любил классическую музыку.
В его круге общения оказываются также
репатрианты из Аргентины Зигеры, уехавшие в конце тридцатых, а после войны
вернувшиеся. Александр Зигер и даёт ему совет вернуться в США. Запись в
дневнике Освальда: «Я
уважаю Александра, он видел мир. Он рассказывает много о Советском Союзе, чего
я не знаю. Я начинаю чувствовать себя неуверенно, это так».
17 марта 1961 года на танцах во Дворце
культуры профсоюзов знакомится с Мариной Прусаковой, уроженкой Северодвинска,
живущей в Минске у дяди, полковника МВД, работающей в больнице и учащейся на
фармацевта. Запись в дневнике: «Иду с Эриком на танцы. Скучно, но за час до
конца знакомлюсь с девушкой с французской прической, в красном платье и белых
туфлях. Танцую с ней. Провожаю ее домой с 5 другими ее приятелями. Ее зовут
Марина. Мы понравились друг другу с первого взгляда. Она дает мне свой телефон
в такси, я ухожу домой».
Девушка красивая. Но и репутация, как
поговаривают, неоднозначная.
Отношения развиваются быстро. 15
апреля 1961 года Ли делает Марине предложение, 30 апреля состоялась свадьба.
Насколько помню, когда я бракосочетался в 1976 году, между подачей заявления и
свадьбой была установленная законом выдержка два месяца.
«Весь вечер ели и пили, дядя затеял
драку»- дневниковая запись о свадьбе.
Всё, как у людей…
Мысли вернуться в США у него возникли ещё до
свадьбы с Мариной. Вот дневниковая запись от января 1961 года: «Я начинаю
пересматривать свое желание остаться. Работа серая, деньги негде тратить, нет
ночных клубов и боулинга, нет мест отдыха, кроме профсоюзных танцев. С меня
достаточно».
С февраля Ли Харви Освальд ведёт переписку с
посольством США о возвращении, Марина и друзья об этом ничего не знают…
* * *
Отвлекусь… У Михаила Веллера в
«Легендах Невского проспекта» есть рассказ «Марина». Не знаю, навеяли ли
Михаилу Иосифовичу такое название возможно известные ему сведения о Марине
Прусаковой, но…
На строительство химкомбината искусственного
волокна в город Сосновый Бор Ленинградской области приезжает английский
инженер. В статье «Читая М.И. Веллера» я писал, что, безусловно писатель имеет право на вымысел. В данном случае
Михаил Иосифович осознанно или неосознанно ошибается. В Сосновом Бору построили
атомную электростанцию. А нефтехимкомбинат в Киришах. Комбинатов же
искусственного волокна на территории исторической Ингерманландии нет вовсе. Это я так, побухтеть слегка…
Естественно, отношение к иностранному
специалисту в СССР совсем иное, нежели к аборигенам. В середине восьмидесятых,
во время пусконаладки на АЭС в Венгрии, общался с примерно пятидесятилетним
чехом, бывшим в командировке в Ленинграде в 1960 году. Он мне вовсю грузил за
свою распрекрасную жизнь во время этой командировки. Останавливался в «Астории»,
суточные имел гораздо бОльшие, нежели зарплата советских граждан той поры.
Так то чех. Из соцлагеря. А чего уж
об англичанине говорить…
Сия Марина была женщиной лёгкого
поведения и даже работала в подпольном публичном доме, хотя я сомневаюсь в
наличии публичных домов в Сосновом Бору в семидесятые, о которых идёт речь, по
причине отсутствия клиентской базы. Это не Невский проспект, где жил сам Михаил
Иосифович, здесь достаточно было женских общежитий с лимитчицами из Северного
управления строительства.
Мне доставляет стилистика Веллера,
поэтому приведу выдержку из рассказа:
«Он
был рядовой инженер на этой стройке века и уже болтал немножко по-русски.
Марина подцепила его в кабаке и женским безошибочным чутьем сразу ощутила некую
добротную британскую порядочность…
…она
девушка порядочная и к нему не поедет, пусть он не обижается…
…Ночь
Марина провела в размышлениях и мечтах, и глаза ее разгорались, а утром
устроилась воспитательницей в детский сад…
Она
манежила его два месяца, вызубрив книжку о манерах поведения, соглашаясь пить
лишь полбокала шампанского…»
Но дальше по Веллеру взаимоотношения
сосновоборской Марины с англичанином развиваются не как у Прусаковой с
Освальдом. Поездка в Британию, охмурение родителей жениха, Марина представляет
себя уже владелицей дома о шести комнатах (дом английского инженера), но это
чудак на букву «м» принимает решение остаться в СССР.
«И
всё заверте…» © Дальше читайте сами…
* * *
В июне Ли сообщает Марине о намерении
вернуться в США, с её слов, она удивлена, но соглашается. В июле едут в Москву
в посольство оформлять документы, по возвращении, как полагается, Марину «прорабатывают»
в больнице.
Перед Новым 1962 годом СССР даёт им
разрешение на выезд… Освальд предусмотрительно от американского гражданства не
отказался, как герой рассказа Веллера, в США въезд ему не заказан. 15 февраля
1961 года в роддоме 3-й клинической больницы у стадиона «Динамо» рождается
первенец пары, девочка, которую Ли хочет назвать Джун Марина, но по советским
законам так не положено, после долгих споров в метрику записывают Джун Ли
Освальд.
Ага… А то ещё Ирина Мацуовна есть…
КГБ, разумеется, прослушивало квартиру
Освальда, в девяностые писатель Норман Мейлер просмотрел эти записи,
констатировав, что перед отъездом супруги часто ругались, Марина грозила мужу,
что не поедет с ним в США. Однако 1 июня 1962 года они покинули СССР.
Комментариев нет:
Отправить комментарий