ЧАСТЬ 1
ЧАСТЬ 2
ЧАСТЬ 3
11 декабряСим Симычу Карнавалову Александру Исаевичу (Сансаичу) Солженицыну исполняется сто. Написано о нём "про" и "контра" столько, что мне вроде как и неуместно, но этой мой блог и моё мнение. А, поскольку, с детства стараюсь следовать завету Сансаича "жить не по лжи", хотя в СССР это было практически невозможно, то вот чего думаю, то и пишу.
Я принял перестройку, последовавшие экономические реформы, и продолжаю оставаться их убеждённым сторонником потому, что во второй половине восьмидесятых впервые в жизни начал без опаски за судьбу свою и близких говорить, что думаю и действовать в соответствии со своими собственными мыслями. То есть, "жить не по лжи".
Взгляды же мои заключаются в том, что наилучшим вариантом государственного и общественного устройства является демократия европейского (сюда относятся США с Канадой, Австралия с Новой Зеландией, Япония, Южная Корея, Тайвань, Израиль...) типа и сопутствующая ей социально-ориентированная рыночная экономика. Эти взгляды сформировались в середине восьмидесятых после моих загранкомандировок в Венгрию и Чехословакию и бесед с людьми, воочию видевшими тогда так называемый "свободный мир". "Марксизм и кругозор".
К сожалению, нынешний чекистский режим сегодня всё больше и больше ограничивает возможности жизни не по лжи, а также уже почти полностью уничтожил свободу экономической деятельности в России для всех и каждого, что было великим завоеванием девяностых. Эти экономические свободы привели к изобилию на прилавках магазинов и расширению горизонтов жизненных возможностей. В советские времена и не мечталось, что жизнь может стать столь комфортной и разнообразной.
"Из совка в свободные девяностые и обратно"
* * *
Написано об Александре Исаевиче много и с разных позиций. Вот просто подборка названий статей из Яндекса: "Солженицын- классик лжи и предательства", "Правда о Солженицыне. Или жить по лжи", "Предыстория мнения о СоЛЖЕницыне", "Зачем создали миф о великом писателе-правдорубе Солженицыне", "Солженицын "великий предатель" Родины?", "Солженицын- герой или предатель?", "Солженицын- классик лжи и предательства", "Солженицын- кумир подлецов и негодяев" и т.д. О как!
Замечу, сочетание букв "лж" в фамилии обыгрывала ещё советская пропаганда...
* * *
Биография писателя хорошо известна. "Присел" он в самом конце войны за письма, которые писал друзьям и где критиковал извращение Сталиным неких мифических ленинских норм. То есть, тогда он вроде как не осуждал идеи социализма и коммунизма, а был противником лишь сталинского режима.
Одобрительное отношение раннего Солженицына к революции следует и из названия одного из его первых опусов "Люби революцию", где прототипом Глеба Нержина (позже тот же персонаж "В круге первом") является сам автор. Название не содержит в себе иронии, как могут подумать граждане, знакомые с трудами Фрейда. А свои первые литературные опыты писатель посылал на рецензирование Борису Лавреневу, "специализировавшемуся" на революционной тематике.
Написав друзьям такие письма, подставил и их. Есть версия недоброжелателей, что писал он эти письма умышленно, дабы откосить с передовой в "дурку", хотя сидел не в окопах, а в нескольких километрах позади артиллерийским "слухачом".
Финт с "дуркой" проканал осенью 41-го у писателя Даниила Хармса (Ювачёва), которого, когда немцы подходили к Ленинграду, должны были призвать, а он взял и прилюдно, в присутствии людей из НКВД, покритиковал Софью Власьевну вместе с вождём.
Правда, пользы ему не принесло, в феврале 42-го умер от голода в тюремной психушке на Арсенальной. А жаль. Он Сансаича всего на тринадцать годков постарше, глядишь, дожил бы до времени, как тот "классиком" стал и про него чего написал бы. Как про Пушкина, Гоголя, Толстого и прочих...
Кстати, в Казанскую психушку НКВД в 41-м угодил и поэт Лебедев-Кумач ("Широка страна моя родная..."), во время эвакуации из Москвы в октябре на Казанском вокзале разразившийся антисталинским спичем... Ну, Казанская психушка многих за разные годы привечала. Мог бы и Исаич, но не срослось, повязали.
Отправили Солженицына в шарашку под Москвой. То есть, вовсе не лагерь, а место пребывания "образованцев", как их позже назвал сам писатель, полезных для военной промышленности. В принципе, пионерлагерь, только за территорию даже с "пионервожатыми" нельзя выходить. Тепло, постели с бельём, кормят... ну, как в пионерлагере, ясно, что не "all inclusive"..., даже библиотека есть. Это своё пребывание в шарашке отобразил в романе "В круге первом".
В пятидесятом разос#ался с начальством шарашки и попал уже в настоящий лагерь в Экибастузе. Далеко не Колыма, как у Варлама Шаламова, да к тому же караул уже стал уставать. Это свойство любого караула- он со временем устаёт. Чтобы держать в напряжении контингент, надо быть напряжённым самому...
В феврале 53-го, за три недели до смерти Самого, его выпустили. Что нехарактерно и может играть в подтверждение версии стукача с погонялом Ветров. Хотя документов нет. Запретили въезд в большие города, определили на ПМЖ в Казахстане, потом обнаружили злокачественную опухоль, отправили в больницу в Ташкент, где он чудесным образом самоизлечился, что описал в "Раковом корпусе".
В 56-м сняли судимость, в 57-м полностью реабилитировали. Писал в стол. В шестьдесят первом, воодушевившись выступлением Твардовского на XXII съезде КПСС, передал ему рассказ "Щ-854", позже опубликованный в "Новом мире" в несколько отредактированном виде под названием "Один день Ивана Денисовича". Твардовский показывал Хрущёву, а тот согласовывал с Политбюро (вроде бы при Никите звали Президиумом), где не все были согласны.
Рассказ (ну, или повесть, непринципиально) высоко оценила читающая публика, хотя бы потому, что это был первый опубликованный рассказ о ГУЛаге. Находят в нём, а также другом рассказе "Матренин двор" некие литературно-художественные достоинства, о чём судить не берусь. Не читал ни то, ни другое. В те годы по малолетству, позже уже не до того было, другого чтения хватало, особенно со второй половины восьмидесятых, когда, кстати, "Архипелаг", "В круге первом" и "Раковый корпус" в "Новом мире" прочитал. Литературных достоинств, имхо, не обнаружил. "Архипелаг" вообще сборник воспоминаний разных людей, систематизированный автором.
* * *
Соскользну на тему о литературе и литературных достоинствах. Согласно писателю Михаилу Веллеру, есть писатели, а есть литературные критики (а ещё редакторы). Первые пишут для читателей, кого-то из них оные читают, кого-то нет. А критики сами писать не умеют, зато умеют рассказывать писателям и читателям, какой писатель пишет хорошо, а какой плохо.
И мнение читателей далеко не всегда совпадает, а чаще вообще не совпадает с мнением критиков, видящих в одних произведениях литературные достоинства, а в других не видящих. Я, например, с огромным удовольствием читал в начале девяностых и ржал над "Легендами Невского проспекта" Михаила Иосифовича, "Лаокоон", кажется, впервые в газете "Час пик" напечатали. Потом и другие произведения, включая исторические (с рыцарем IvanHoe) и стёбно-эротическую "Забытую погремушку".
Доставило, торкнуло и вштырило. Посему считаю Веллера хорошим писателем. Во-первых, за многознайство эрудицию, хотя и врёт нередко, но это литературные произведения, автор имеет право на вымысел. Во-вторых, за иронию. Стёб, чувство юмора, называйте, как хотите, именно это для меня первый признак интеллекта. Умение стебаться. Вот у Солженицына такового ни полграммулечки...
Кстати, парой лет до веллеровских "Легенд" также ржал над "Солдатом Иваном Чонкиным" Войновича, публиковавшимся в "Юности" где-то примерно одновременно с "Архипелагом" в "Новом мире". Конец восьмидесятых. А вот Веллер о Чонкине отозвался критически, назвав юмором простолюдина. Имхо, за пассаж о самогоне из го#на. Хотя "Лаокоон", не говоря уже о "Погремушке", тоже так называемый "юмор ниже пояса".
То есть, бывает ещё и личный вкус. Писатель Набоков, например, заявлял, что считает Достоевского плохим писателем. Веллер с ним вроде солидарен, упоминая ужасный слог Фёдора Михалыча. Хотя его, как говорят, ценят не за слог, а за психологизм. А на Западе, согласно тому же Веллеру, читают не Достоевского (и не Толстого, и не Чехова), а переводчицу Констанс Гарнетт, как раз и отличающуюся блестящим слогом. И в этой оценке Достоевского мне близки Набоков и Веллер. Ибо "Преступление и наказание" в школе как-то прочитал, а в девяностые взялся за "Идиота" и "ниасилил". Такая тягомотина...
Мне тут сразу в укор поставят малообразованность и неначитанность. Что не совсем так. Происхожу из люмпен-интеллигентской семьи (дед по матери музыкант Кировского, ныне Мариинского театра), собственно массовая нищета окружала меня, также, как всех прочих и проживавшего в нескольких километрах сына Владимира Спиридоновича и Марии Ивановны, только в их семье, имхо, книг не было, а в моей были.
Не помню, какие взрослые книги были в дошкольный период, когда проживал на Фонтанке (до 60-го), где в разделённой перегородками комнате жили три семьи трёх поколений, десять человек. Читать сам, как говорят, начал лет с четырёх, у меня были Чуковский, разные сказки, включая "наше всё", в частности, "хатуль мадан" запомнился, наизусть по просьбам зрителей просили читать.
А вот попозже, когда мы переехали в другую коммуналку в Колпино, в комнате появились собрания сочинений русских и зарубежных классиков (папа успел подписаться до начала книжного бума), которые в среднем школьном возрасте я все и прочитал. Ту же "Войну и мир" начал где-то вскоре после просмотра на киносеансе 10 часов утра 1 января 1966 года (не шучу, школьная обязаловка) первой серии бондарчуковского фильма, где "Наташа Ростова танцевала на балу со Штирлицем" (С).
В общем, много чего читал, хотя в СССР предлагаемый ассортимент книг, также, как пива, колбасы и гондонов, был весьма ограничен. Прорвало при Горбачёве, glasnost, однако, тогда бОльшую часть непрочитанного ранее и прочёл. Включая упомянутые произведения Сансаича. А вот "Красное колесо" пытался начать и уже "ниасилил".
Последние годы читаю хаотично, бОльшей частью статьи по истории, экономике, политике из Интернета, для отдыха что-нибудь типа детективов. Из больших романов за последние пару лет прочитал мировые бестселлеры Донны Тартт "Щегол" и Грегори Дэвида Робертса "Шантарам". Это такие "кирпичи" толще "Идиота". Не знаю, как там насчёт литературных достоинств, за первый вроде как дали Пулитцеровскую премию и ряд других, мне доставило. Прежде всего новизной лично для меня описания жизни и быта разных стран. И увлекательностью сюжета.
Ну, это такое отступление, чтобы пояснить, что не могу дать определение понятию "литературные достоинства". Есть писатели и произведения, которые мне нравятся, а есть, которые не нравятся. Говорят, у Дарьи Донцовой вроде как не отмечается литературных достоинств, так я её и не читаю. Неинтересно. Насчёт Солженицына не знаю. Хотя сейчас тоже неинтересно.
* * *
Обратно к Солженицыну. Отношения с властью стали портиться ещё при Хрущёве, когда сперва не дали Ленинскую премию, на которую рассчитывал...
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
ЧАСТЬ 2
ЧАСТЬ 3
11 декабря
Я принял перестройку, последовавшие экономические реформы, и продолжаю оставаться их убеждённым сторонником потому, что во второй половине восьмидесятых впервые в жизни начал без опаски за судьбу свою и близких говорить, что думаю и действовать в соответствии со своими собственными мыслями. То есть, "жить не по лжи".
Взгляды же мои заключаются в том, что наилучшим вариантом государственного и общественного устройства является демократия европейского (сюда относятся США с Канадой, Австралия с Новой Зеландией, Япония, Южная Корея, Тайвань, Израиль...) типа и сопутствующая ей социально-ориентированная рыночная экономика. Эти взгляды сформировались в середине восьмидесятых после моих загранкомандировок в Венгрию и Чехословакию и бесед с людьми, воочию видевшими тогда так называемый "свободный мир". "Марксизм и кругозор".
К сожалению, нынешний чекистский режим сегодня всё больше и больше ограничивает возможности жизни не по лжи, а также уже почти полностью уничтожил свободу экономической деятельности в России для всех и каждого, что было великим завоеванием девяностых. Эти экономические свободы привели к изобилию на прилавках магазинов и расширению горизонтов жизненных возможностей. В советские времена и не мечталось, что жизнь может стать столь комфортной и разнообразной.
"Из совка в свободные девяностые и обратно"
* * *
Написано об Александре Исаевиче много и с разных позиций. Вот просто подборка названий статей из Яндекса: "Солженицын- классик лжи и предательства", "Правда о Солженицыне. Или жить по лжи", "Предыстория мнения о СоЛЖЕницыне", "Зачем создали миф о великом писателе-правдорубе Солженицыне", "Солженицын "великий предатель" Родины?", "Солженицын- герой или предатель?", "Солженицын- классик лжи и предательства", "Солженицын- кумир подлецов и негодяев" и т.д. О как!
Замечу, сочетание букв "лж" в фамилии обыгрывала ещё советская пропаганда...
* * *
Биография писателя хорошо известна. "Присел" он в самом конце войны за письма, которые писал друзьям и где критиковал извращение Сталиным неких мифических ленинских норм. То есть, тогда он вроде как не осуждал идеи социализма и коммунизма, а был противником лишь сталинского режима.
Одобрительное отношение раннего Солженицына к революции следует и из названия одного из его первых опусов "Люби революцию", где прототипом Глеба Нержина (позже тот же персонаж "В круге первом") является сам автор. Название не содержит в себе иронии, как могут подумать граждане, знакомые с трудами Фрейда. А свои первые литературные опыты писатель посылал на рецензирование Борису Лавреневу, "специализировавшемуся" на революционной тематике.
Написав друзьям такие письма, подставил и их. Есть версия недоброжелателей, что писал он эти письма умышленно, дабы откосить с передовой в "дурку", хотя сидел не в окопах, а в нескольких километрах позади артиллерийским "слухачом".
 |
| Старлей Солженицын |
Правда, пользы ему не принесло, в феврале 42-го умер от голода в тюремной психушке на Арсенальной. А жаль. Он Сансаича всего на тринадцать годков постарше, глядишь, дожил бы до времени, как тот "классиком" стал и про него чего написал бы. Как про Пушкина, Гоголя, Толстого и прочих...
Кстати, в Казанскую психушку НКВД в 41-м угодил и поэт Лебедев-Кумач ("Широка страна моя родная..."), во время эвакуации из Москвы в октябре на Казанском вокзале разразившийся антисталинским спичем... Ну, Казанская психушка многих за разные годы привечала. Мог бы и Исаич, но не срослось, повязали.
Отправили Солженицына в шарашку под Москвой. То есть, вовсе не лагерь, а место пребывания "образованцев", как их позже назвал сам писатель, полезных для военной промышленности. В принципе, пионерлагерь, только за территорию даже с "пионервожатыми" нельзя выходить. Тепло, постели с бельём, кормят... ну, как в пионерлагере, ясно, что не "all inclusive"..., даже библиотека есть. Это своё пребывание в шарашке отобразил в романе "В круге первом".
В пятидесятом разос#ался с начальством шарашки и попал уже в настоящий лагерь в Экибастузе. Далеко не Колыма, как у Варлама Шаламова, да к тому же караул уже стал уставать. Это свойство любого караула- он со временем устаёт. Чтобы держать в напряжении контингент, надо быть напряжённым самому...
 |
| Зэк Солженицын |
В 56-м сняли судимость, в 57-м полностью реабилитировали. Писал в стол. В шестьдесят первом, воодушевившись выступлением Твардовского на XXII съезде КПСС, передал ему рассказ "Щ-854", позже опубликованный в "Новом мире" в несколько отредактированном виде под названием "Один день Ивана Денисовича". Твардовский показывал Хрущёву, а тот согласовывал с Политбюро (вроде бы при Никите звали Президиумом), где не все были согласны.
Рассказ (ну, или повесть, непринципиально) высоко оценила читающая публика, хотя бы потому, что это был первый опубликованный рассказ о ГУЛаге. Находят в нём, а также другом рассказе "Матренин двор" некие литературно-художественные достоинства, о чём судить не берусь. Не читал ни то, ни другое. В те годы по малолетству, позже уже не до того было, другого чтения хватало, особенно со второй половины восьмидесятых, когда, кстати, "Архипелаг", "В круге первом" и "Раковый корпус" в "Новом мире" прочитал. Литературных достоинств, имхо, не обнаружил. "Архипелаг" вообще сборник воспоминаний разных людей, систематизированный автором.
* * *
Соскользну на тему о литературе и литературных достоинствах. Согласно писателю Михаилу Веллеру, есть писатели, а есть литературные критики (а ещё редакторы). Первые пишут для читателей, кого-то из них оные читают, кого-то нет. А критики сами писать не умеют, зато умеют рассказывать писателям и читателям, какой писатель пишет хорошо, а какой плохо.
И мнение читателей далеко не всегда совпадает, а чаще вообще не совпадает с мнением критиков, видящих в одних произведениях литературные достоинства, а в других не видящих. Я, например, с огромным удовольствием читал в начале девяностых и ржал над "Легендами Невского проспекта" Михаила Иосифовича, "Лаокоон", кажется, впервые в газете "Час пик" напечатали. Потом и другие произведения, включая исторические (с рыцарем IvanHoe) и стёбно-эротическую "Забытую погремушку".
То есть, бывает ещё и личный вкус. Писатель Набоков, например, заявлял, что считает Достоевского плохим писателем. Веллер с ним вроде солидарен, упоминая ужасный слог Фёдора Михалыча. Хотя его, как говорят, ценят не за слог, а за психологизм. А на Западе, согласно тому же Веллеру, читают не Достоевского (и не Толстого, и не Чехова), а переводчицу Констанс Гарнетт, как раз и отличающуюся блестящим слогом. И в этой оценке Достоевского мне близки Набоков и Веллер. Ибо "Преступление и наказание" в школе как-то прочитал, а в девяностые взялся за "Идиота" и "ниасилил". Такая тягомотина...
В общем, много чего читал, хотя в СССР предлагаемый ассортимент книг, также, как пива, колбасы и гондонов, был весьма ограничен. Прорвало при Горбачёве, glasnost, однако, тогда бОльшую часть непрочитанного ранее и прочёл. Включая упомянутые произведения Сансаича. А вот "Красное колесо" пытался начать и уже "ниасилил".
Последние годы читаю хаотично, бОльшей частью статьи по истории, экономике, политике из Интернета, для отдыха что-нибудь типа детективов. Из больших романов за последние пару лет прочитал мировые бестселлеры Донны Тартт "Щегол" и Грегори Дэвида Робертса "Шантарам". Это такие "кирпичи" толще "Идиота". Не знаю, как там насчёт литературных достоинств, за первый вроде как дали Пулитцеровскую премию и ряд других, мне доставило. Прежде всего новизной лично для меня описания жизни и быта разных стран. И увлекательностью сюжета.
Ну, это такое отступление, чтобы пояснить, что не могу дать определение понятию "литературные достоинства". Есть писатели и произведения, которые мне нравятся, а есть, которые не нравятся. Говорят, у Дарьи Донцовой вроде как не отмечается литературных достоинств, так я её и не читаю. Неинтересно. Насчёт Солженицына не знаю. Хотя сейчас тоже неинтересно.
* * *
Обратно к Солженицыну. Отношения с властью стали портиться ещё при Хрущёве, когда сперва не дали Ленинскую премию, на которую рассчитывал...
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
Комментариев нет:
Отправить комментарий