Косыгинский гедонизм и киношный реализм. Часть 2

   ЧАСТЬ 1, ЧАСТЬ 2, ЧАСТЬ 3 

Выше писал, руководитель Худсовета по кинематографии Сергей Аполлинариевич Герасимов подвергал критике попытки режиссёров снимать фильмы в жанре неореализма, что на нормальном языке проще назвать маслом масляным- реалистическим реализмом. Снимать полагалось только в жанре социалистического реализма. Пример оного режиссёр показал снятым в 1967 году фильмом «Журналист». Он и автор сценария. То есть, историю сочинил сам. Именно тогда, несмотря на общую длительность двух серий три с половиной часа, я этот фильм в тринадцатилетнем возрасте и смотрел. Представьте себе, сейчас читая про него, чётко вспоминаю эпизоды и диалоги. Отложилось в памяти. Ну, и ещё раз бегло пересмотрел.

Напомнила мне про этот фильм статья «Фантастический неореализм времён оттепели», автор Виктория Любая. Предположу, фамилия не грузинская, а русская, посему склоняется. Член союза журналистов, вроде работает в МГУ. Читая её статью, где сюжет подробно пересказан, я и вспоминал, причём весьма отчётливо, сцены из фильма. Судя по публикациям и фотографиям, автор статьи моложе меня, первый раз смотрела в юности, потом пересматривала. Вот цитата из статьи:

«Как юный зритель, я наивно полагала, что показанное – это, своего рода, некий «флёр» работы «для избранных» (МГИМО, МГУ…), но только не могла «ухватить», в чём же его суть . Позже, как предвзятый зритель (с т.з. профессии, т.е., когда сама уже работала журналистом, и особенно, когда накопился некоторый личный опыт работы), мне стало казаться, что это некий «шарж», а если говорить жестче, то если Алябьев – главный герой киноповести, то с его помощью Герасимов дискредитирует сам труд журналиста».

Я не журналист, поэтому профессиональных аспектов этого труда касаться не буду. Остановлюсь на том, чего при давнишнем просмотре по малолетству не заметил, а вот Виктория Любая внимание обратила.

Фильм начинается сценой, где примерно пятидесятилетняя мама в домашнем халате будит двадцатисемилетнего сына журналиста на работу, сама явно никуда не собираясь. Актрисе Галине Григорьевой, дебютировавшей в девятнадцатилетнем возрасте ролью Маши Троекуровой, которая, как нам известно из школьных сочинений, «сношалась с Дубровским через дупло большого дуба» (С), на момент выхода фильма «Журналист» как раз пятьдесят. Юрию Васильеву, позже ставшему более известным, благодаря роли телеоператора Родиона (Рудольфа) в «Москва слеза не верит», примерно двадцать семь, как герою фильма Юрию Алябьеву. Тут вполне реалистично, не как с Любовью Орлов.

Комнату мамы не показывают, у сына весьма просторная. Книжные стеллажи, радиола (вроде так называлась), рабочий столик с пишущей машинкой, высокие потолки, паркетный пол. Не коммуналка, не хрущёвка. При этом папа ни разу по фильму не упоминается, Виктория предполагает, наверно, в войну погиб. Однако, откуда тогда такие жилищные условия при неработающей маме? «Удалёнка» тогда не практиковалась. И каким образом сын матери- одиночки закончил МГИМО?

Ещё чего в шестьдесят седьмом я просто не мог знать, а Виктория в своей статье напомнила. О негласных правилах выезда из СССР. Из другого фильма, снятого примерно полутора годами позже, «Доживём до понедельника» Станислава Ростоцкого. Про девятиклассников. Я смотрел, будучи восьмиклассником. Играющим школьников Шарыгину (будущий Арамис) на момент съёмок 22, Остроумовой (Женя Комелькова «А зори здесь тихие», жена Гафта)- 21, Чернову (множество эпизодических ролей в советских фильмах)- 20.

Есть в фильме эпизод, где немолодой учитель истории (Вячеслав Тихонов, будущий Штирлиц, ранее танцевавший на балу с Наташей Ростовой) беседует со своим взрослым бывшим учеником. И тот сетует, что героиня Печерниковой, тоже бывшая ученица Штирлица, а ныне учительница английского в той же школе, у которой зреет с ним роман, сбежала буквально из-под венца. И в связи с этим у экс-ученика сорвалась загранкомандировка. «Вы же знаете, как у нас не любят посылать неженатых»,- говорит он своему учителю.

В фильме «Журналист» неженатый двадцатисемилетний выпускник МГИМО, работающий в отделе писем центральной газеты, переводится в международный отдел, по линии которого вскоре поедет во Францию. Только завершив прежние дела командировкой в Горноуральск, откуда регулярно приходят письма с жалобами на местную власть. Мол, разберись, а потом во Францию.

Конечно, исключения из правил были. Например, у спортсменов. Ну, какой брак может быть у четырнадцатилетней гимнастки, выступающей за сборную СССР. Хотя у неё есть папа с мамой, они также могут служить «якорем», но далеко не для всех. В отношении ведущих артистов балета, в области которого «мы впереди планеты всей», тоже делались исключения. Нуриев и Барышников свалили, будучи холостыми. А вот Годунов, сыгравший террориста, которого первым убивает Брюс Уиллис в «Крепком орешке», бежал, находясь на гастролях с Большим театром, и пытался не дать улететь жене, американцы задерживали вылет (позже снят фильм «Рейс №222»). Пришлось вмешиваться Брежневу с Картером, таки улетела. Гастроли продолжились, через три недели свалили супруги Козловы из той же труппы. Вместе.

Это исключения из правил. Моряки загранфлота в их числе. Где наберёшь столько молодых женатых матросов? Так ведь и бежали тоже. Восемнадцатилетняя официантка Лилиана Гасинская, «девушка в красном купальнике», которую по какой-то причине не пустили на берег (заподозрили?), выпрыгнула в окно иллюминатора и переплыла кишащую акулами Сиднейскую бухту, лишь бы свалить. Но вот среди инженеров по ядерным реакторам, коим я был, случаев загранкомандировок неженатых не припомню.

То есть, вопрос папы здесь актуален. Либо он есть, причём, весьма высокопоставленный, не у всех дети учатся в МГИМО, работают в центральных газетах и в двадцать семь лет едут в командировку в Париж. Либо мама имеет какого-то неофициального покровителя. Герасимов нам ничего не сообщает, предлагает догадываться самим. Или просто не парится, сочиняет советскую соцреалистическую сказку. Соцреализм- то, чего в реальной жизни нет, но по советским канонам быть должно. В отличие от итальянского неореализма. Сюрреализму соцреализм намного ближе.

Ещё момент, на который обратили внимание современные комментаторы фильма. Речь героев. Даже обычная сельская тётка, кляузница Аникина, пишущая жалобы во все инстанции, говорит, как выпускница филологического факультета. Вот не осуждающий, а одобряющий сие камент из Интернета: «А какая правильная красивая речь актеров. Даже та самая Аникина говорит удивительно правильным литературным языком. Приятно их слушать. Все-таки раньше фильмы воспитывали людей». Видите? Соцреализм- не что отражает действительность, а что воспитывает. Соцреалистический сантехник, уронив на ногу чугунный радиатор, произносит: «Эка незадача», а не иное.

Что в фильме реалистично, так это случившееся с Шурой Окаёмовой (актриса Галина Польских, дебютировала в 23 года ролью семиклассницы в фильме "Дикая собака Динго") после отъезда Алябьева из Горноуральска. Кляузница, у которой девушка снимала флигель и останавливался во время командировки журналист, написала на неё «телегу» в комсомольскую организацию завода, мол, они переспали. Там отреагировали, провели комсомольское собрание, на котором Шура справедливо заметила, что не ваше дело, но призналась, что переспала, хотя реально нет.

Я с такими эпизодами в комсомоле не сталкивался, всё-таки Ленинград- не Усть-Перепесдюйск, к тому же в семидесятые, то есть, позже событий, показанных в фильме, "палавая ё@ля" комсомольцев с комсомолками уже никого не волновала. Вот про «телеги» в партком слышать доводилось. Да и Галича можно вспомнить: «Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать? Вот стою я перед вами, словно голенький. Да, я с Нинулькою гулял с тетипашиной, И в «Пекин» ее водил, и в Сокольники.

Поясок ей подарил поролоновый И в палату с ней ходил в Грановитую. А жена моя, товарищ Парамонова, В это время находилась за границею.

А вернулась, ей привет — анонимочка: Фотоснимок, а на нем — я да Ниночка!...»

Дух эпохи эта ситуация в фильме отражает. Партии и комсомолу было дело до половой жизни своих членов. На основании, что незамужняя Шура якобы переспала со столичным гостем, были сделаны оргвыводы с освобождением её с поста бригадира. Не знаю, пересматривал сейчас фильм отрывками, пришла ли «телега» в центральную газету на Алябьева. Теоретически мог бы мимо Парижа пролететь, если не иметь ввиду потенциального покровителя, о котором Герасимов не сообщает.

Заканчивается фильм хэппи-эндом. Журналист Юра после Парижа снова отправляется в Горнуральск, находит Шуру в общежитии, совершает, что хотел в первой серии, но не сложилось, после чего, вполне подразумевается, женится и увозит в Москву.

Мнение Виктории Любой, чья статья подтолкнула мои воспоминания о фильме: «Лично для меня вся эта история с московским 27- летним журналистом-международником, закончившим МГИМО и 4-е года безо всякого ропота отработавшего в «отделе писем», искавшего себе «принцессу» и нашедшего её на заводе в Горноуральске… действительно, больше напоминает сказку. Вот только странно как-то, что снял её не Птушко или Ромм, а … С. А. Герасимов…»

Действие значительной части второй серии происходит в Париже с показом городских видов, в том числе с Эйфелевой башни. Один из современных комментариев к фильму в ютубе обвиняет режиссёра в пропаганде буржуазного образа жизни. Справедливости ради, никакой сюжетной необходимости в демонстрации парижских пейзажей действительно нет. Однако, не стоит думать, будто Герасимов снимает, что в девяностые звалось «джинсой», то есть, рекламой, завуалированной под якобы не рекламный материал.

Ещё термин «product placement, дословный перевод размещение продукции — приём неявной (скрытой) рекламы, заключающийся в том, что реквизит, которым пользуются герои в фильмах...». Капитан Ларин в «Улицах разбитых фонарей», дабы полечить больную голову, открывает пээмом бутылку «Балтики №3», демонстрируя зрителю этикетку во весь экран.

Нелепо полагать, будто демонстрация видов Парижа в фильме «Журналист» оплачена министерством туризма Франции. Туристические поездки граждан СССР в капиталистические страны носили единичный характер, рекламы не требовали. Представляется просто личный интерес режиссёра, вместе с женой Натальей Макаровой исполняющих роли руководителей советской делегации, прокатиться на халяву в Париж.

В начале девяностых на телеэкраны хлынули рекламные ролики. Сюжет одного из них, совершенно не помню чего рекламировавшего и длившегося несколько секунд, заключался в том, что мужчина и женщина встречаются на мосту через Темзу (массовому зрителю невдомёк, что это именно Темза) и целуются под звучащий слоган, слов не помню, но смысл: «Красиво жить не запретишь» («Но помешать можно»,- добавлял М.М. Жванецкий). Темза и мост настоящие. Криэйторы освоили деньги рекламодателя, прокатившись для съёмок несколькосекундного ролика в Лондон. Нечто подобное, думаю, и с парижскими пейзажами фильма «Журналист».

* * *

И снова к гедонизму, с которым советский человек эпохи 1917- 1953 г.г. был совершенно несовместим. От нескольких человек, живших в России до революции, слышал, что уровень жизни после был существенно ниже, чем до, про свои жилищные условия начала пятидесятых выше написал. Про жизненный уровень слышал от родственников по линии питерских разночинцев, крестьян- середняков Орловской губернии, а также сына производственного мастера завода Зингера в Подольске (ПМЗ имени М.И. Калинина в советские времена).

Этот мастер помимо производственной деятельности писал картины маслом. Я их видел. Кроме того видел множество советских производственных мастеров семидесятых- восьмидесятых, начальников цехов, директоров заводов, АЭС и даже одного заместителя министра. Представить их пишущими картины маслом не могу.

Что люди в европейских странах живут намного богаче, чем в СССР, первыми узнали советские офицеры и солдаты, пришедшие в Европу добивать гитлеровскую армию. Слово освобождение писать не буду, ибо замена одной диктатуры другой, отличающейся от первой разве что отношением к евреям, по моему скромному имхо, таковым не является.

В статье «Метросексуализм и жизнь» писал, что стиляги в СССР появились после встречи с американцами на Эльбе. От них и подхватили. Если советские женщины хоть как-то разнообразились ситцевыми платьицами, "суровые челябинские мужчины" одевались исключительно в тёмные тона. Стиляг было немного, отчасти они были фриками.

"Во времена Хозяина был установлен единый общеибанский стандарт штанов. Один тип штанов на все возрасты и росты. На все полности и должности. Широкие в поясе, в коленях и внизу. С мотней до колен. С четко обозначенной ширинкой и карманами до пят. Идеологически выдержанные штаны. По этим штанам ибанцев безошибочно узнавали во всем мире" (А.А. Зиновьев, "Зияющие высоты")

Конечно, гедонизм проявляется не только в одежде, но в нищей стране, коей был Советский Союз, до следующих уровней наслаждений- бытовая техника, просторное жильё, автомобили, путешествия, было ещё далеко. С наличием еды в советских магазинах конца пятидесятых дело обстояло более- менее нормально. Не как в Западной Европе, но и не как в семидесятые- восьмидесятые, когда за колбасой из Тулы в Москву ездили. Икра чёрная и красная, крабы, живая рыба в свободной продаже. Не могу лишь вспомнить, чтобы я это хоть изредка в детстве ел. Соотношение зарплат и цен, однако...

И вот после смерти "вождя и учителя" наверху слегка стали задумываться, как же хреново живёт народ. Раньше, чем он об этом задумался сам. Народу не рассказывали, он думал, что живёт хорошо. Но. В 1957 году власти вдруг решили провести в СССР Шестой фестиваль молодёжи и студентов. Приехали тридцать четыре тысячи гостей из 131 страны мира. Очень разношёрстная публика, ярко одетая и раскрепощённая.

Будущий нобелевский лауреат по литературе Габриэль Гарсиа Маркес приезжал в составе фольклорного ансамбля, написав позже очерк очерк «22 400 000 квадратных километров без единой рекламы Кока-Колы», где была и такая фраза "...когда мне разъяснили в Москве, в чем смысл сталинской системы, я не обнаружил в ней ни одной детали, не описанной ранее в книгах Кафки". Долго его после в Советском Союзе не печатали...

   Вот что пишет про тот фестиваль джазмен Алексей Козлов: "Сейчас, оглядываясь назад, на те времена из пост перестроечного сегодня, осознаешь особенно ясно, какую ошибку совершила тогда Софья Власьевна (так мы называли Советскую Власть), устроив этот фестиваль. Здесь, конечно, сыграла свою роль кратковременная эйфория хрущевской игры в разоблачение культа личности. Кроме того, власти недооценили всю силу последствий приоткрывания хоть на миг "железного занавеса", настолько они были уверены во всепобеждающей силе советской идеологии.   Первый прорыв к нам духа западной культуры, имевший место в период между 1945 и 1947 годами, был постепенно нейтрализован при помощи ряда идеологических кампаний по борьбе с космополитизмом, низкопоклонством и т.п. Недавние друзья и соратники СССР, и в первую очередь США, были объявлены лютыми врагами, и еще при жизни Сталина советское общество было переориентировано и четко знало, с кем ему предстоит бороться в будущем, и чья идеология ему не подходит. И верило в это. Мне кажется, что Фестиваль 1957 года стал началом краха советской системы. Процесс разложения коммунистического общества сделался после него необратимым"

   То есть. Увидев десятки тысяч ярко одетых, раскованных людей из других стран, советский народ начал понимать, что смысл жизни не в подвигах, свершениях, выполнениях и перевыполнениях, битвах в пути, магнитках, днепрогэсах и ещё тогда не запущенных спутниках с гагариными, а просто в самой жизни. Наслаждении ею.

   "Я славлю мира торжество, довольство и достаток.
Создать приятней одного, чем истребить десяток..."
(Роберт Бёрнс)

   «Жизнь коротка, поэтому не следует терять времени, нужно наслаждаться ею» (Лао Цзы)

   Как бы Герасимов и прочие, руководившие советской культурой, не сопротивлялись, образцы западной культуры проникали в СССР, оказывая своё разлагающее влияние на, преимущественно, жителей мегаполисов и молодёжь. "Буржуазная культура – многолетнее пугало пропагандистов – явилась лентами Феллини, страницами Сэлинджера, гитарами «Битлз»" (П.Л. Вайль, А.А. Генис, "60-е. Мир советского человека")

   Плюс Хемингуэй, портрет которого висел в квартирах почти всех, считавших себя интеллигентами, хотя последний термин мне категорически не нравеццо. Васисуалий Лоханкин с ним ассоциируется. К терминам образованец и креакл отношусь с куда бОльшим уважением.

   "Хемингуэевская проза ощущалась бунтом материального мира против бестелесной духовной жизни. У Хемингуэя постоянно пьют, едят, ловят рыбу, убивают быков, ездят на машинах, занимаются любовью, воюют, охотятся... 

   ...С Хемингуэем в Россию пришла конкретность бытия. Спор души с телом стал решаться в пользу тела. Верх и низ поменялись местами. И это была одна из многих микрореволюций 60 х" (П.Л. Вайль, А.А. Генис, "60-е. Мир советского человека")

   "Я люблю, чтобы в коктейле всегда была маслина" (Эрнест Хемингуэй)

   Вот. Маслина в коктейле для части населения, преимущественно молодой, образованной и живущей в мегаполисе стала приоритетнее выполнения плана. Хотя, замечу, с маслинами (оливками) тоже не всё было благополучно. Указанный продукт за первые сорок лет жизни ел один раз в количестве одной штуки в вокзальном ресторане Орла, где был со взрослыми. Сейчас запросто ложкой из банки, хоть и не каждый день. 

   Не надо мне рассказывать, что в Елисеевском оливки продавали всегда. Гондоны в аптеке на углу Фонтанки и Невского тоже всегда были. Только туда из Колпино (район Ленинграда, между прочим) полтора часа в одну сторону в битком набитом транспорте. Гондоны приоритетнее оливок, без вторых прожить можно, без первых никак. Лимон, табуретку и прочее не предлагать. Да и лимоны были дефицитом.

   После того фестиваля 1957 года на фоне весьма условной, но всё-таки свободы слова, проникновения западных фильмов, литературных и художественных (Норман Роквелл, например) произведений, гедонистами постепенно становились всё более широкие слои населения, не только партийно- хозяйственная номенклатура, гедонизм которой был ограничен партийными нормами.

   "Переворот произошел в цветовой гамме страны. Запестрели щиты реклам, оживились витрины, засеяли неоновые вывески. Граждане наряжались в китайские синие плащи, вдруг накрутили яркие шарфы, надели светлые пальто и вышли на пляж пестрых ситцевых халатах. Никого не смущали безумные сочетания ярко-красного с ярко-зеленым. Изменился интерьер квартир: стало модно красить стены одной комнаты в разные цвета. Самые передовые отважились на ультрамариновый потолок и алую уборную. Специалисты советовали: «На одноцветных покрывалах следует делать подушки двух или трех цветов. Например, серо-синие покрывала и малиновые, желтые и зеленые подушки..." (П.Л. Вайль, А.А. Генис, "60-е. Мир советского человека")

   Трудно самому вспомнить, когда советские женщины массово стали красить губы, ресницы, волосы, мой пубертатный период пришёлся на вторую половину шестидесятых. Но в начале семидесятых и женщины средних лет, и пятнадцати- шестнадцатилетние девушки точно красились. В школу накрашенными всё же не ходили, выгнали бы с урока, а вот в вуз уже запросто.

ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ