Памяти Гайдара. Заметки чайника об экономических реформах

     Это вторая часть статьи.
     Читать часть 1.

           Разговор о реформах Гайдара имеет смысл начать с ситуации ноября- декабря 1991 года, когда он был назначен на пост зам.премьера и министра финансов тогда еще РСФСР.

           Итак, осень девяносто первого…

           Золотовалютный резерв страны в середине ноября по разным источникам, и, вполне вероятно, в разные числа 16- 60 миллионов долларов. Стоимость трансфертного контракта футболиста международного уровня.

           Еды в магазинах нет. Она и до того, года с восемьдесят девятого в Ленинграде была по талонам, таки и талоны те не отоваривались. Теща, помню, занимала очередь в универсаме около шести утра, с подменами отстаивала до двадцати двух, в надежде, что, по слухам, мясные консервы должны были подвезти. И ни фига…

          В девяносто первом я работал в производственном кооперативе. Впрочем, когда меня туда в девяностом зазывали на должность конструктора, говорили, что он научно-технический, но уже в начале девяносто первого стало ясно, что наука на фиг никому не нужна, и с разработки реакторного оборудования для плавучих АЭС кооператив переключился на выпуск емкостей из нержавеющей стали по заказам.

          Ясен перец, до января девяносто второго нержавейка, наряду с колбасой, пивом и презервативами, была крайне дефицитна. Но. Председатель кооператива ранее был директором производства на Большом заводе…

           Том самом, про который популярный стишок, рассказанный мне старшими товарищами в первый же день, когда я в далеком семьдесят втором пришел в цех слесарем на практику: «Гудит, как улей Большой завод, а мне-то … ли, …сь он в рот».

          Так с того Большого завода мы за символическую плату получали отходы листовой миллиметровой нержавейки. Куски где-то по максимуму метр на метр. А иначе бы завод ее все равно в шихту на переплавку отправил…

          И, думаете, мы эти емкости кому-нибудь за фантики с портретами вождя мирового пролетариата продавали? Фига. Поскольку еды в магазинах никакой не было, делали мы их для пищевых производств и хозяйств Ленинградской области. В обмен на мясо, мясные консервы, куриные яйца.

           Помню, под Новый девяносто второй коробку с тремястами шестьюдесятью яйцами в зарплату получил, на дочкиных саночках по снежку домой катили…

           А эти хозяйства свою продукцию тоже не за рубли продавали, рубли в девяносто первом никому не нужны были. Они меняли ее на наши емкости, запчасти, ГСМ…

          Кстати, кроме еды мы емкости еще на обувь незадолго до того образованного совместного с немцами обувного предприятия  Ленвест меняли. Естественно, в магазинах эта обувь не продавалась.

           И так работала вся страна. Или бартер, или СКВ. Чаще доллар, после него дойчмарка. В С.-Петербурге, как он стал называться с сентября 91-го, ходила и финская марка, на Дальнем Востоке японская иена.

           В декабре того же девяносто первого на крупных предприятиях организовывались автобусные выезды в ближайшие регионы- Новгородскую, Псковскую области. С целью поиска еды. Килограмм мяса на рынке в С.-Петербурге стоил около 70 рублей, в этих областях дешевле.

          Сюжет из невзоровских «600 секунд». Квартирная кража. Из холодильника похищена курица…

           Профком завода разыгрывает по жребию… На Ижо.ском заводе, где я работал, года с восемьдесят восьмого много чего разыгрывали, включая нижнее белье…

            Так вот, разыграли импортный видеомагнитофон, продали работяге по госцене. Не знаю, за сколько, импортных видаков в госпродаже при своей жизни не встречал. Отечественный Электроника-ВМ12 в середине восьмидесятых стоил 1200 рублей с записью в очередь на несколько лет. При средней зарплате в 1984 году 170 рублей.

            В появившихся в начале девяностых коммерческих магазинах импортный видак стоил 7-15 т.р. при средней зарплате летом 91-го 1,5 т.р. (это моя оценка, официальная цифра за апрель- 500 р.).

            Через несколько дней квартира работяги ограблена, семья убита, унесен видеомагнитофон…

            В декабре девяносто первого отправляюсь в поисках еды к родственникам в Орловскую область. Там у селян произрастает домашняя флора и фауна, да и цены на рынке пониже. В Питере килограмм мяса около 70 рублей, в Орле около 30. Со слов деревенских родственников вдоль асфальтированных трасс рыщут орды москвичей, имея ввиду поймать движущуюся еду и съесть ее…

           Цены на нефть ниже плинтуса. Рейган с саудовским королем еще в восемьдесят пятом удружили.

           Каждый включенный в розетку электроприбор кричит голосом Шевчука… Нет, не про осень. И не про баньку с пауками. Про «…предчувствие гражданской войны…».

           Краткая оценка ситуации: Ж..а. Полная.  Или, цитируя Веллера: «Тук-тук. –Кто там? –3,14…ец. -Что надо? –Пришёл…»

           Вот, кто там Гайдара критикует, сядьте и напишите, что тогда, осенью девяносто первого надо было делать. Когда в «закромах родины» ни денег, ни еды.

        «Критик должен быть готов и способен в любой момент и по первому требованию занять место критикуемого им и выполнять его дело продуктивно и компетентно; в противном случае критика превращается в наглую самодовлеющую силу и становится тормозом на пути культурного прогресса» (Йозеф Геббельс)

           Программу 500 дней Шаталина- Явлинского читал. Но. Писана она была летом девяностого. Когда жуткого кризиса осени девяносто первого еще не было. Еда, хоть по талонам, но была.

           И таких уж принципиальных отличий от того, что сделал Гайдар, она не содержала. Разве что более плавный характер. Step by step. Да, и предварительная малая приватизация за деньги. Но, поскольку принята Горбачевым программа не была, за последующие до Гайдара полтора года экономика рухнула катастрофически, и тому уже пришлось тушить пожар. Или спасать страну от голодной смерти.
            Читать продолжение статьи.