В ночь с 20-го на 21-е августа 1968 года в
чешские города вошли войска и танки пяти «братских
стран» (Варшавский договор без Румынии).
Анекдоты эпохи, чешские или советские,
сказать не могу:
«-Какая
разница между братской помощью и агрессией?
-Братская помощь - это когда пятеро темной ночью бросаются на одного, а агрессия - когда один среди бела дня бросается на пятерых»;
-Братская помощь - это когда пятеро темной ночью бросаются на одного, а агрессия - когда один среди бела дня бросается на пятерых»;
«-Что
такое наручники?
-Узы братской дружбы.
-А что такое танк?
-Карета неотложной братской помощи».
-Узы братской дружбы.
-А что такое танк?
-Карета неотложной братской помощи».
* * *
Восемнадцатилетний пльзенский юноша Ян
Здебор в августе шестьдесят восьмого стал таким вот юным папашей. Пришёл с
цветами в роддом, а у них, представьте себе, папаш пропускали, но тут у входа
случился советский солдат с автоматом Калашникова и не пустил. Мне из третьих
уст известно.
Во второй половине восьмидесятых я, когда
с коллегами, когда один ездил на ядерно- энергетическую «Шкоду», где Ян работал
начальником конструкторского отдела приводов СУЗ. И они к нам ездили. У нас
договор о научно-техническом сотрудничестве на разработку модернизированного
привода для ВВЭР-440 был.
Приезжал он к нам в отдел на пару недель
где-то в начале восемьдесят девятого, «Бархатная революция», напомню, в ноябре
того года случилась. Ему для диссертации надо было зачем-то у нас стажировку
пройти. Ну, выделили ему закуток в большой комнате, отгороженный шкафами, сидел
он там, документацию изучал.
А я в горбачёвские годы начал читать
буквально запойно, потому что стало что. И до этого читал много, по семейной
легенде лет с четырёх. И подписан был на несколько «толстых» журналов, включая,
разумеется, «Новый мир», а до кучи ещё на русскоязычные «Таллинн» и «Даугаву»,
которые печатали абсолютно неприемлемые для совка вещи. В «Даугаве», кстати, я «Окаянные
дни» Бунина впервые читал.
И в дни пребывания у нас в КБ Здебора «Даугава»
опубликовала интервью Дубчека, который в Словакии кем-то типа лесника работал.
А чешский КГБ ещё свирепствовал, хотя чехи кивали на СССР и говорили, мол, они
сегодня делают всё то же самое, что мы в шестьдесят восьмом. И вот раскрыл я «Даугаву»
на месте интервью, зашёл к Яну за шкафы и положил молча перед ним. Он мне потом
также молча вернул.
До недавней поры работал он техническим
директором той самой ядерно-энергетической «Шкоды», которую в начале девяностых
купил «Сименс», но потом перекупили «Силовые машины» Потанина. Сейчас, как
следует из Интернета, технический советник генерального директора.
Ещё в группе, причастной к нашему сотрудничеству,
работали два уже немолодых чеха, про которых мы знали, что они пострадали в
шестьдесят восьмом. Один из них по должности был старшим инженером, после
прихода к власти Гавела стал председателем госкомитета по атомной энергии. Ну,
или типа того. О, как…
* * *
На бытовом уровне в Чехословакии
приходилось несколько раз сталкиваться с принципиальным нежеланием понимать
тебя по-русски, хотя прекрасно понимали, немолодых продавщиц в магазинах.
Молодым-то во второй половине восьмидесятых было уже по фигу, по ним не
проехало, а вот по этим, видать, проехало…
Кстати, с тем же сталкивался в середине
семидесятых в эстонской глубинке. И я ни капельки этих людей не виню, это мне
было стыдно. Как сегодня перед украинцами…
* * *
25 августа 1968 семь советских граждан,
среди них моя однофамилица по имени Татьяна, ныне живущая в Нью-Джерси, вышли на
Красную площадь вот с такими плакатами:
Поскольку полную цензуру в Чехословакии
ввести тогда ещё не успели, газета «Literární
listy» успела написать: «Семь человек на
Красной площади — это, по крайней мере, семь причин, по которым мы уже
никогда не сможем ненавидеть русских».
* * *
Недавно в США умер Евтушенко. Собратья по
перу относились к нему неоднозначно, была у него и «Братская ГЭС», что,
вообще-то, более свойственно Добронравову с Пахмутовой. Но вот Веллер на «Эхе
Москвы» дал вполне положительную оценку, а я к мнению Михаила Иосифовича, как
человека умного и много знающего, прислушиваюсь. Хотя соглашаюсь не всегда.
Но вот есть типа анекдота о Бродском,
когда его в горбачёвскую перестройку спросили, за колхозы он или нет, тот переспросил:
«А Евтушенко как? -А Евтушенко, -говорят:
за. –А, ну, тогда я против». Ну, из Довлатова: «Совершенно пьяный негр в красной рубашке. (Кстати, я такую же рубаху
видел на Евтушенко)»
Да, но 23 августа 1968 года Евгений
Александрович написал:
«Танки
идут по Праге
В закатной крови рассвета.
Танки идут по правде,
Которая не газета.
В закатной крови рассвета.
Танки идут по правде,
Которая не газета.
Танки идут по соблазнам
Жить не во власти штампов.
Танки идут по солдатам,
Сидящим внутри этих танков.
Жить не во власти штампов.
Танки идут по солдатам,
Сидящим внутри этих танков.
Боже мой, как это гнусно!
Боже - какое паденье!
Танки по Ян Гусу,
Пушкину и Петефи…»
Боже - какое паденье!
Танки по Ян Гусу,
Пушкину и Петефи…»
* * *
Потом начались и репрессии. Где
познакомились родители Яромира Ягра, я выше написал. Олимпийский чемпион
Лондона и Хельсинки, единственный стайер в истории Олимпиад, выигравший на
одной Олимпиаде пятёрку, десятку и марафон, Эмиль Затопек, полковник чехословацкой армии, потом копал колодцы, работал мусорщиком и на
урановых рудниках.
Вера Чаславска в октябре шестьдесят восьмого на Олимпиаде в Мехико завоевала четыре «золота» и
два «серебра» в гимнастике. На пьедестале демонстративно отворачивалась от
советского флага. Позже была отстранена от тренерской работы.
* * *
Ну, а в ноябре 1989 года у них случилась «Бархатная
революция», и чехи, тогда ещё вместе со словаками выбрали президентом Вацлава
Гавела, который по сути чешский Сахаров. Могли бы в России избрать кого-то типа
Сахарова?.. То-то и оно… А вот полковника КГБ чехи не избрали бы ни за что и
никогда. В этом и разница между Европой и «монголо-татарией»…
Комментариев нет:
Отправить комментарий