На протяжении уже четверти века, начиная
с «Легенд Невского проспекта», с огромным удовольствием читаю произведения М.И.Веллера, сейчас ещё и слушаю его на «Эхе Москвы». Поскольку и сам веду блог, кто-то
может узреть в моём графоманстве стилистические подражания Михаилу Иосифовичу, он-то
пишет с младых лет, а я только после пятидесяти начал.
Хотя в молодые годы инженерной карьеры
доводилось сочинять обзоры на технические темы, а в лихие девяностые рекламные
тексты разной длины- от слогана до статьи. И даже в моих опусах на
атомно-энергетическую тематику присутствовала некоторая стёбность. Как думаю,
так и пишу…
Где-то с середины нулевых, когда Веллер
стал писать публицистические книжки типа «Великий последний шанс» и «Россия и
рецепты» отметил расхождение во взглядах прежде всего в экономических вопросах.
Конкретно, ответ на вопрос, зачем мы добываем нефть, если деньги складываем в
кубышку, у меня был ещё до осени 2008-го года, когда цены на нефть резко
рухнули, и где-то пару лет, пока снова не поднялись, страна жила на деньги из
кудринской кубышки. А не было б её?..
Потом в 2014 году цены рухнули вновь,
теперь перспектив их подъёма уже почти никаких, мы живём проеданием остатков
накопленного. Это к пониманию, для чего была нужна кубышка…
Сегодня же Веллер пишет и говорит, что
ему близки экономические воззрения Глазьева и Делягина и не близки Кудрина, а
мне вот как-то наоборот. Подробнее в статье «Столыпинский клуб и реформы».
Ежели кратко, то Глазьев с Делягиным за
государственные инвестиции, а Кудрин, с которым я согласен, против. Ибо с3,14##ят
на счёт раз. Причём с3,14##ят именно те люди, чьи служебные обязанности
заключаются в том, чтобы следить, чтобы не с3,14##или. Каждый имеет, что
охраняет.
Эффект
могут дать только инвестиции частные, когда предприниматели станут вкладывать
свои. Но идиотов вкладывать свои в путинской России после дел Юкоса,
Чичваркина, Арбат Престижа, Башнефти и сотен тысяч других более мелких, нема…
И красной нитью через все публикации
Михаила Иосифовича проходит идея справедливости, которую он формулирует так:
Мудрёно, конечно, но понять можно.
Однако. В разные времена, у разных
народов и у представителей различных классов, что же из себя представляет этот
«инстинкт коллективного выживания», могли отличаться очень сильно.
Ученик Платона, считавшего, что
демократия невозможна в обществе, число членов которого превышает пять тысяч человек,
Аристотель делил справедливость на коммутативную, направленную на сохранение
общественного порядка и общее благосостояние, и дистрибутивную, то есть,
распределительную.
Для коммутативной достаточно двух
участников- ты и я, мы с тобой договорились, правда, это уже не по Аристотелю,
а Томасу Гоббсу, дистрибутивная требует третьего, который и будет решать, кому
сколько.
У болгар в советские времена был
анекдот. Русский и болгарин нашли кошелёк. Русский говорит: «Давай поделим
по-братски», тот отвечает: «Нет, давай поровну…»
И по мнению древнегреческого философа:
Близкой Аристотелю точки зрения
придерживался его приблизительный современник (оставим в покое Фоменко с
Носовским)из другой части света Лао Цзы:
Авторов обеих приведённых цитат как-то
мало волнует взгляд на справедливость рабов, также людей глупых и низких, хотя
мнение тех от их мнения, имхо, отлично.
Затем возникла философия стоиков,
исходившая из предпосылки, что Вселенная функционирует по рациональным законам,
и человек, как существо, наделённое разумом, может познать эти законы и
сформулировать их. Создать, таким образом, законодательную базу для
человеческого общества. То есть, разум- главный критерий справедливости.
Эта философия легла в основу римского
права, являющегося основой законодательств цивилизованных стран по сей день. Один
из ведущих юристов эпохи возникновения римского права Домиций Ульпиан выразил
свои принципы в формуле: «juris praecepta sunt haec — honeste vivere,
alterum non laedere, suum cuique tribuere (положения права таковы: жить честно,
не вредить другому, воздавать каждому своё)».
В христианскую эпоху возникли учения,
что справедливость достижима только в христианском обществе. На эту тему много
писал итальянский теолог и философ Фома Аквинский, причём именно в те годы,
когда Русь вместе с русской православной церковью на долгие века отгородилась
от цивилизации «железным занавесом», приняв модель общественного устройства,
принесённую восточными варварами. По этой модели Россия живёт и по сей день, попытки февраля семнадцатого и августа девяносто первого уйти от варварской
модели оказались безрезультатны.
Ну, и вкратце. По Томасу Гоббсу
достичь общественного порядка и мира можно только передачей большей части
естественных прав суверену на договорной основе, так называемая теория
общественного договора.
Дэвид Юм считал справедливостью поддержание
стабильности при помощи баланса интересов.
Иммануил Кант впервые разделил понятия
моральной и правовой справедливости, то есть «по закону или по совести». Он отдавал
приоритет правовой справедливости перед моральной, реально глядя на окружающее
общество, считал, что правовая
справедливость должна насаждаться в обществе насильственно, тогда только и
возможно осуществление моральной справедливости.
Принципы справедливости,
сформулированные Джоном Роулзом, скажем так, не вполне конкретны, предполагают,
что сообщество индивидов здорово и благоразумно устроено.
И, наконец, нобелевские лауреаты по
экономике.
Фридрих Август фон Хайек считает несовместимыми понятия прогресса и
справедливости. Осуществление социальной справедливости препятствует росту
совокупного общественного богатства. То есть дистрибуция, уравнивание снижает
стимулы к развитию, ибо последнее осуществляют умные, сильные и энергичные в
стремлении к личному обогащению.
Милтон Фридман также противопоставляет
свободу и справедливость. Он солидарен с Хайеком в том, что перераспределение
снижает стимулы к развитию и ведёт к уменьшению общественного продукта.
Архитектор сингапурского экономического
чуда, вместе с единомышленниками примерно за тридцать лет превративший нищую
страну третьего мира, не имеющую никаких природных ресурсов, кроме
человеческих, в мирового технологического и экономического лидера, Ли Куан Ю
примерно о том же:
По Хайеку опять же истинный
либерализм (от слова «свобода», если кто не знает) означает устранение всех
препятствий индивидуальным усилиям, но не содержит каких-либо требований к
государству и обществу о перераспределении благ.
С точки зрения неолиберализма
коммутативная справедливость, основанная на честных взаимоотношениях обмена
товарами и услугами, плохо сочетается с дистрибутивной, при которой главным становится класс не производителей,
а распределителей.
Чтобы не быть голословным, посмотрите,
как в России живут чиновники, силовики, налоговики и прочие, которые,
собственно и являются распределителями, а никак не производителями.
* * *
И теперь яркая формулировка взгляда на
справедливость абсолютного большинства российского общества:
Вот. Когда мы говорим о справедливости,
мы имеем ввиду справедливость для шариковых или преображенских?
С точки зрения Шарикова, хотя профессор
живёт на деньги, которые клиенты за услуги платят (он же не на государственной
службе), доходы эти всё равно неправедные, ибо он нэпманским жёнам яичники
обезьяньи пересаживает. Хотя, конечно, он и жён руководящих партийных
работников тоже оперирует.
А нэпман- мироед деньги с шариковых в
трактире берёт, куда те к нему пиво да водку пить приходят. Что нэпман эти пиво
и водку где-то оптом на свои закупил, привёз, да ещё местным швондерам и прочим
товарищам в кожаных тужурках отстегнул, чтобы не до#бывались, про то Шариков не
думает.
Ясно, что понятия о справедливости у
Шарикова и Преображенского прямо противоположны. А кого в обществе больше,
первых или вторых? Это я за Россию, а не за Запад.
Там, в особенности в протестантских
странах, где изначально не было пословиц типа «Трудом праведным не наживёшь
палат каменных» и «Работа не волк, в лес не убежит», а были слоганы
«Обогащайтесь» и «Жить бедно, чтобы умереть богатым», люмпены
шариковы всё же в меньшинстве. И примеров наживания палат каменных именно
праведным трудом в странах западной цивилизации, а это не только Европа с
Америкой, предостаточно. При том, что инвестирование денежных средств
признаётся тоже вполне праведным трудом.
Важно и то, что в цивилизованных
странах доля малого бизнеса в ВВП составляет 50- 60 процентов, а в России- 25
процентов. То есть, значительная часть населения стран с ровными дорогами,
чистыми туалетами и не берущими взяток чиновниками платят налоги самостоятельно
и задумываются, куда идут их налоги.
Очевидно Преображенский и есть малый
бизнесмен, ибо частная практика таковым бизнесом является. Подобные
преображенские в странах западной цивилизации образуют средний класс,
являющийся в обществе большинством. И все эти частно практикующие врачи,
адвокаты, пивовары, хлебопёки, владельцы кафе, ресторанов, автозаправок, также,
как владельцы больших корпораций, олигархи по нашему, платят налоги.
То есть, по Пейну и малые
предприниматели, и владельцы корпораций представляют один класс- класс
налогоплательщиков. И обычно между ними нет каких-либо глобальных противоречий.
Подавляющее большинство жителей цивилизованных стран считает такое положение
вещей нормальным. В Швеции, считающейся социальным раем, девяносто процентов
продукции выпускается частными компаниями.
А на налоги с частных компаний содержится
государственный аппарат, и решаются социальные вопросы, в том числе платятся
велферы и пособия по безработице бездельникам шариковым.
Образец коммутативной справедливости в
действии. Тем более, что она неплохо сочетается и с дистрибутивной, недаром
существует термин скандинавский социализм. Чисто по Канту: моральная
справедливость обеспечивается там, где царит правовая.
Комментариев нет:
Отправить комментарий