Это четвертая часть статьи. Читать часть 1, часть 2, часть 3.
В СССР существовало множество
разнообразных курсов рубля, вовсе не равных друг другу. Был, например, так
называемый валютный рубль. Тот самый, шестьдесят копеек которого на страницах
газеты «Известия» стоил доллар. «Ограниченному контингенту» выезжавших в
капиталистические страны граждан действительно по этому курсу меняли тридцать
личных рублей на пятьдесят долларов. И всё. Командировочные, естественно, тоже
в валюте платились.
А вот на «галёре» Гостиного Двора в
Ленинграде доллар с рук (статья 88 УК РСФСР) покупали- продавали за 3- 4 рубля.
Где-то до восемьдесят седьмого. Потом вместе с научно-техническим прогрессом
«ускорился» и доллар.
Близок к валютному был и сэвовский рубль. При
выезде, например, в Чехословакию мне меняли пятьсот личных рублей на пять тысяч
крон (чехи говорят «корун»). В восемьдесят восьмом встречавшие в Пулково рейс
из Праги крепкие ребята в тренировочных костюмах предлагали за крону уже рубль…
Также вовсе не был равен использовавшийся в
расчетах между предприятиями безналичный рубль тому рублю, на который мы в
магазине покупали пиво и колбасу.
Для понимания соотношения курсов этих
рублей приведу пример из личной практики. Весной восемьдесят восьмого я
трудился ведущим конструктором КБ машиностроительного завода со средней
официальной зарплатой (без приработков через ЦНТТМ, разумеется) триста
пятьдесят рублей. Т.е., около двух рублей в час.
И
довелось мне тогда заниматься разработкой стенда для испытаний привода
регулирующего органа ядерного реактора. Разработка, согласно ЕСКД, начиналась с
выпуска Технического задания. Человеку со стороны может показаться абсурдным,
что задание разрабатывает тот же человек, который на его основе потом и саму
конструкцию будет разрабатывать, но в советско- российских условиях это обычная
практика.
Плановым отделом была составлена
калькуляция, где была указана стоимость разработки Технического задания 3000
рублей.
Писал задание я. Шариковой ручкой на
бумаге, компьютер на каждом рабочем месте в этом КБ появится где-то к концу
девяностых- началу нулевых. Затратив на процесс писания полтора часа. Правда,
мысль, чего надо делать, в голове сформулирована уже давно была.
Два рубля на полтора часа… Плюс пара
начальников после меня черновик почитали, плюс машинистка напечатала, плюс
электричество в помещении и вода в туалете… Как не крутите, а больше десятки не
выходит. А в калькуляции 3000 рублей…
Вот такая примерно разница между
курсами безналичного и наличного рубля. И жесткие бухгалтерские инструкции советских
времен никак не позволяли превратить «безнал» в «нал».
Когда же возникли центры НТТМ и им
подобные… Уже не завод и не КБ, а лично я договаривался с Заказчиком, тем, кто
деньги платит, сколько будет стоить работа. И, жутко оборзев (при том помня,
что по заводской калькуляции цена 3000 р.), назначал цену 50 рублей. За полтора
часа работы. На эти 50 рублей заключал договор с центром НТТМ, тот накидывал
еще примерно столько же и заключал договор с Заказчиком. Которому то же самое
вместо 3000 р. выходило 100 р. А я, будучи Исполнителем, вместо трех рублей
получал пятьдесят. И все довольны…
Кроме экономики…
Полученные пятьдесят рублей я нес в
магазин, где на эту сумму товара просто не было. Деньги оставались на руках.
Или сберкнижке.
Так года с восемьдесят седьмого
работала вся страна. Причем я с несколькими молодыми коллегами заключал
реальные договора и выполнял реальные разработки.
Но!!! А в чьих руках находились
деньги, которые платились за разработки? В руках начальников. Попросту,
государственных чиновников. Я там выше поминал цитату Бенджамина Франклина «Мое лучше, чем наше»…
Чиновник распоряжается
государственными деньгами. Т.е., ничьими. На которые, вообще-то, всем на..ать с высокой колокольни… И в
силу упомянутого интереса стремится максимум их из «наших» превратить в «свои».
Закон природы, однако…
На секундочку отвлекусь. Не совсем
так. В странах, где есть гражданское общество, и граждане ощущают себя не
рабами государства, а налогоплательщиками, контроль за расходованием
государственных средств обществом существует. Но к СССР и нынешней России это
не относится. В России объединения граждан, именуемые некоммерческими
организациями (НКО) считаются пятой колонной и агентами госдепа… В сегодняшней
России гражданское общество государством запрещено.
Анекдот. Российская госструктура объявила тендер на строительство
чего-то там, как всегда ведущего в никуда. Чтобы бабло попилить. Участвовали
три фирмы. Турецкая запросила миллиард, немецкая два миллиарда, а российская
три.
Последняя, естественно, тендер выиграла. Ну, по завершении организатор
тендера спрашивает: «А почему три-то?..». «Ну, так как, миллиард мне, миллиард
тебе, а за миллиард турок наймем…»
Только бухгалтерские инструкции
мешали советскому чиновнику прямо положить государственные деньги в свой
карман. Использовать, например, предназначенные для строительства АЭС
нержавеющие трубы в качестве забора для своего коттеджа было куда проще. Сам
видел…
А вот когда появились «конторы по
обналичке»… Заключая договор со мной на пятьдесят рублей, такой начальник писал
в договоре тысячу и говорил «Девятьсот пятьдесят (минус налоги, разумеется) мне
отдашь…». Очень быстро начальники оборзели и стали заключать фиктивные
абсолютно бессмысленные договора. Типа, на «озеленение Луны». Никто ж проверять
все равно не станет…
Так с восемьдесят седьмого работала вся
страна. Про пятьдесят рублей это я так, на личном примере, чтобы показать.
Обналичивались миллионы. Каждый начальник цеха создавал личный кооператив или
малое государственное предприятие (МГП), заключал договора уже не через
заводоуправление, а напрямую с Заказчиком. Руководство завода не поощряло такие
левые заказы, проходившие без их участия. Начальники цехов с ними делились. Что
увеличивало обналичиваемые суммы.
На всякий случай напомню. Я описываю
времена не Ельцина, Гайдара и Чубайса, а позднегорбачевский период…
Денежная масса росла, государственные
цены в розничной торговле не менялись, и из продажи исчезало абсолютно всё. Включая обувь
фабрики «Скороход» и одежду фабрики им.Володарского, которые в предыдущие годы никому
..х не нужны были.
В подавляющем большинстве населенных
пунктов СССР мясо, колбаса, сыр и подобные продукты отсутствовали в свободной
продаже все годы советской власти. Читайте дневник Юрия Нагибина, например. Но в Москве, Ленинграде, столицах союзных республик были. Хоть и очередь
приходилось выстаивать, купить можно было. С восемьдесят восьмого стали
пропадать и в этих городах. Не только колбаса, но и чай, мыло, спички. Сахар с
дрожжами пропал в самом начале антиалкогольной кампании.
Примета времени. Группа «Комбинация»
(Алена Апина, Таня Иванова) исполняет: «Два
кусочека колбаски у тебя лежали на столе. Ты рассказывал мне сказки…» Ну,
то есть, цена вопроса «два кусочека
колбаски» была…
О сакральном продукте. Колбасе.
Которой пахла «длинная, зеленая», кто
помнит…
После хрущевской «реформы цен» 1961
года, проще деноминации, два известных массам сорта колбасы стоили: «Отдельная»
с включениями жира 2р.20к. за 1 кг, а «Докторская»- 2р.30к.
Средняя зарплата в СССР составляла в 1961 году- 81 рубль, 1970- 115 р., 1980- 155 р., 1990- 248 р. (без «халтур»
через «кооперативы»). В начале шестидесятых люди, идя с работы покупали 50- 100
граммов на ужин и просили порезать.
В семидесятые в подавляющем большинстве
населенных пунктов в свободной продаже ее уже не было. Опять про дневник Юрия Нагибина напомню.
По командировкам я стал кататься с
конца семидесятых, но колбасой в магазинах интересовался мало, питаясь
преимущественно в столовых предприятий. Но точно помню полное отсутствие любых продуктов из
мяса в Горьком и Орле начала восьмидесятых.
В Москве и Ленинграде колбаса еще
продавалась. Писал про купленную как-то раз палку «Полтавской» в семьдесят девятом в Москве. В рабочем пригороде Ленинграда, где жил и живу, приходилось подолгу в
универсаме ждать, когда работники расфасуют в грязно желтую оберточную бумагу
колбасу и сыр и вывезут на тележке. Народ толпился и ждал…
Как выше писал, в конце
восьмидесятых еды в магазине не было практически никакой, что в Ленинграде, что
в Москве. В марте девяносто первого будущий гэкачепист Павлов, тогдашний
премьер при Горбачеве, провел реформу государственных цен. Колбаса сразу с 2-20
стала стоить 9 рублей. И в продаже появилась. До осени. Но, поскольку, печатный
станок никто и не думал останавливать, а «цена
колбасы равняется частному от деления количества денег на количество колбасы»
©, то где-то с сентября не стало и по девять…
Комментариев нет:
Отправить комментарий